Статья Татьяны Москвиной "Высоцкий. Страшно, аж жуть" из "Аргументов недели" от 7 декабря 2011 года.
Детище Первого канала, фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» по сценарию Никиты Высоцкого и в режиссуре Петра Буслова, безусловно, соберёт довольно много публики. Из всех чувств любопытство у русских отомрёт в последнюю очередь – как же, интересно, похож не похож, да кто сыграл… Мы ведь ещё живые!
Предупреждаю: «Высоцкий. Спасибо, что живой» – не биографический фильм. О трудной и прекрасной жизни артиста и поэта, о его работе в театре и кино, даже о его романах зритель не узнает ничего. Мельком показано, как Высоцкий забежал на Таганку, промчался на «Мерседесе» по Москве, развернувшись на двойной сплошной; один раз позвонила Марина Влади из Парижа (женский голос что-то верещал в трубке). Даже песен Высоцкого почти нет – когда он выходит на сцену, звучит пара куплетов, и всё. Из всего жизненного пути Высоцкого отобран один эпизод. Как в июле 1979 года, он, будучи к тому времени конченым наркоманом, отправился на концерты в Ташкент и пережил там клиническую смерть.
По моему впечатлению, «Высоцкий. Спасибо, что живой» – это фильм ужасов.
В центре картины располагается искусственное существо, вызванное к жизни новым доктором Франкенштейном. Это зомби, мертвяк, Голем, собранный из предоставленного С. Безруковым опорно-двигательного аппарата, голоса Н. Высоцкого, килограмма грима и компьютерной графики. Страшилище двигается с трудом, медленно поворачивает голову, пристально смотрит тусклыми глазами и, конечно, наводит реальный ужас на окружающих, которые пытаются как-то ещё на нём подзаработать.
Голос Никиты Высоцкого похож по тембральной окраске на отцовский, но лишён его способности передавать чувства, его могучей силы. Привидение вещает тихим полузадушенным голосом грустного интеллигента, не находящего места в жизни (каковым, возможно, является Н. Высоцкий, но никак не В. Высоцкий).
Килограмм грима не может изменить большой широкий рот Безрукова. Оттого на лице чудовища зияет щелью некая пасть, которую оно отхлопывает и захлопывает. Лицевые мускулы в таком раскладе неподвижны. Поэтому актёр, у которого прыгала каждая жилочка, предстаёт мертвяком с беловатым носом и застывшей пупырчатой кожей на серой физиономии. Короче, как пел Высоцкий – «страшно, аж жуть!».
Действие кошмара происходит на фоне восточной экзотики – Ташкент, Бухара. Некий полковник КГБ (А. Смоляков) готовит операцию по захвату страшилища и обвинению его в левых концертах. Для этого он вербует трусливого директора (Д. Астрахан), и тот должен сохранить часть корешков левых билетов – для доказательства вины. Зомби прибывает в Ташкент со своим подлецом-администратором (М. Леонидов), курчавым другом-актёром (И. Ургант) и психованным врачом (А. Панин). Но без дозы монстр жить не может, поэтому свита вызывает из Москвы Последнюю Девушку поэта (О. Акиньшина). Та героически везёт чудищу коробку с ампулами.
Полфильма зритель сочувствует бедной девочке и страстно желает, чтоб она наконец допёрла ампулы до Бухары, мертвяк укололся, вышел-таки на сцену и что-нибудь спел. Мертвяк укололся, но петь не стал, покрылся каплями пота и начал помирать, хотя и непонятно было, что под этим словом подразумевать – в его-то случае. Полежав 10 минут, чудище к вящему ужасу окружения, поднялось и даже сумело заразить полковника КГБ какой-то плесенью человечности. Так что стальной робот империи усовестился, отдал паспорт Последней Девушке, порвал бумаги и всех отпустил с миром.
Объём личности Высоцкого, его жизненный путь не намечены даже пунктиром. Мир его песен – за кадром. Так откуда брать сочувствие к отвратительному существу в центре фильма? Из его «похожести» на Высоцкого? Но так в искусстве не бывает – зритель сопереживает конкретному актёру в роли, а не далёкому прототипу.
Вот несколько лет назад вышла картина «Жизнь в розовом цвете», посвящённая Эдит Пиаф. Она добросовестно и подробно рассказывает о национальной гордости французов, мы видим и творческую биографию певицы, и её мужчин, и её друзей. На роль Пиаф выбрана прекрасная актриса Марийон Котийяр. Ей сделан деликатный, не мешающий мимике грим, достигнуто удивительное сходство. Но главное – актриса наполняет образ силой своей страсти, жизнью своей души, своей могучей энергией. Эту картину можно будет смотреть и через 5, и через10 лет. А нашего «Высоцкого», после того как он соберёт кассу, поглотит «медленная Лета», река забвения, откуда его не извлечёт уже никто и ничто. Отлично играет кинорежиссёр Астрахан, показывая бунт маленького человека против подлости; хороша Акиньшина – Последняя Девушка, но это не спасёт.
Доктор Франкенштейн изваял своего монстра, но вложить в него душу никак не смог. Да и была ли такая задача? Так ли уж страстно волновала создателей картины именно судьба Высоцкого?
Две темы полновесно звучат в фильме: тема наркотиков и тема ГБ. Про наркотики и жалость к наркоману – понятно, это для подростков в кинотеатрах, всё это для них родное и заветное.
А вот два полковника КГБ, активно присутствующие в фильме, для другой аудитории. Одного, коварного, московского, играет В. Ильин, и это некстати – Ильин источает добродушное обаяние, как апрельская берёза сок, и его персонажу не веришь. Другой, молодой ташкентский сыгран Смоляковым точно и убедительно. Но с чего вообще взялось такое могучее представительство полковников КГБ в картине о народном певце?
Наверное, это было сделано для Главного Зрителя, которому доктор Франкенштейн мечтал показать свой фильм и показал-таки?
Если это так, то у создателей фильма можно диагностировать необратимую моральную мутацию. Когда Мольер посвящал свои пьесы «Королю-Солнце», он не ронял своего достоинства, напротив, вдохновлялся действительным величием тысячелетней власти. Но вдохновляться фигурами полковников КГБ, которые «тоже люди», – такой деградации искусство кино ещё не видело…
Высоцкому теперь особо не навредишь. Но, глядя на дорогостоящего реконструированного мертвеца, как бы благодарящего своих создателей – «Спасибо, что живой», – хочется спросить руководителей телеканалов, управителей культуры (и не только её) вот что.
С Высоцким-то всё уже в порядке – он сделал что смог и ушёл духом к народу.
А кого вы убиваете сегодня?
Кого замалчиваете, кого преследуете, кого презираете и ненавидите? Ещё живого, не прославленного?
Кто сегодня ищет петлю, кто сегодня «бредит бритвою»?
Кого вы хотите умертвить, чтоб потом выпускать о нём книги, снимать о нём фильмы и лить крокодиловы слёзы? А?